Я стараюсь не брать трубку, если мне звонит незнакомый номер. Делаю вид, что ничего не происходит. Нет, я люблю иногда постебаться над представителями всяких конторок со спамом из звоночков. Хотя последнее время, я перестала брать трубки вообще, если номер у меня не записан. Прикалываться над спамщиками стало удобнее в Интернетах. Согласитесь, всякие «мамочки в декрете», предлагающие «занятость 3-4 часа в день» стучаться в сообщения ежедневно и по несколько штук. Походу, это и есть их занятость и работа. Долбиться в личку.
Сейчас не об этом. Странная привычка появилась у меня неспроста. Просто однажды я взяла так трубочку и в ней услышала суровый мужской голос. Он деловито сказал, что необходимо явиться в отделении милиции (тогда еще) в связи с преступлением. Я аккуратно положила телефон на стол и долго на него смотрела, словно он расскажет мне, в каком преступлении я замешана. Судорожно перебирала в памяти все свои косяки за последнее время. И осознавала, что либо косяки незначительные, никак не тянут на камеру, либо «меня вроде никто точно не видел».
До этого в милиции я была всего один раз. Девочка я примерная. И у этой примерной девочки вытащили телефон из сумки. Не просто телефон. Новый телефон, только пару ней назад купленный. Вытащили на почте. В тот день я оплачивала там счета. Вокруг меня были лишь милейшие бабулечки. Одна из них явно в тот день принесла внученьке новый телефончик. Божий одуванчик оказался поганкой. Милота то какая.
А я с папой в это время бегала по обшарпанным коридорам полиции. Мы, как положено, решили заявить о краже. Заявление, все дела. Но, товарищи в погонах явно не желали себе «висяков». Они бы и обнаруженный труп закопали обратно. Мотало нас по кабинетам там несколько часов. В каждом приходилось заново все рассказывать, да переписывать заявление. Внимательно выслушав, приняв бумажку с писаниной, инспектор отправлял нас в следующий кабинет. И так по бесконечному лабиринту коридоров. Конечно, в итоге все эти товарищи были посланы далеко и надолго, когда мы осознали, что никому нет дела.
Имея этот опыт, мне вовсе не улыбалось тащиться снова в эти коридоры. Поэтому, я проигнорировала просьбу, забив болт. Оказалось, забить болт нельзя. Мне регулярно поступали звонки с просьбой навестить стражей порядка. Поняв, что это никогда не кончится, я пошлепала в отделение. Захватила с собой на всякий случай свежие трусишки, да зубную пасту. Вдруг запихнут сразу на шконку. Но, я зря переполошилась. Все оказалось более, чем банально.
Был обнаружен трупак. Человеку стать этим трупаком явно помогли недобрые люди. А меня лишь вызвали как возможного свидетеля, дабы спросить, не наблюдала ли я, как расчленяли того мужика. Я стояла как пенек с глазами, вообще не понимая о чем речь, где, что и когда. Вздохнув, инспектор пояснил, что сигнал моего телефона был обнаружен во время убийства в непосредственной близости. Собственно, поэтому он и интересуется, что я делала той ночью на месте преступления, да не видела ли я хоть что-нибудь.
Стало даже обидно. То есть, я там одна такая с телефоном спалилась, но меня даже не спросили: «А не вы ли его тюкнули?». Этот вопрос я и задала инспектору, чисто по-женски, с ноткой истерики. Он заржал, утер выступившие слезы и сказал: «Вы бы не справились». Нет, вы подумайте, а? Как так можно делать выводы то. Может, я и лося завалить могу, а под майкой у меня бицепсы больше ширины его торса. Не стать ему Коломбо.
Меня заставили писать сочинение на тему: «Как я провела ту ночь». А провела я ее неплохо, знаете ли. У меня была ночь, друг, лето, луна и диалог. Сидя на траве под этой самой луной. Мерцающий свет фонаря, тихое перешептывание деревьев, отдаленный шум дороги, теплое дуновение ветра и огромное звездное небо. Это был прекрасный разговор, в те времена такие были постоянным явлением. Я до сих пор считаю это лучшей формой общения. Как я уже писала, не люблю, когда люди собираются в огромную кучу. Стремление примкнуть к толпе – от недостатка самих себя.
И одна загадка с той ночи осталась на всю жизнь. Найден ли тот преступник, совершивший убийство или он по-прежнему гуляет под молчаливой луной, взирающей на него с укором…